Великие женщины-политики
| 29.05.2011 | Размещено в Газеты |
|
Остается ли женщина, оказавшаяся у власти, женщиной? Об этом размышляет писательница, автор книги «Кремлевские жены» Лариса ВАСИЛЬЕВА. Впрочем, женщина и власть — не совсем верная постановка вопроса. Скорее, женщина в совластии с мужчиной.
Идея совластия мужчины и женщины витала еще в Атлантиде, верховная жрица не позволяла верховному правителю вытворять вещи, подобные нынешней Чечне. Сейчас же у нас во всем мире не общество, а холостяцкая квартира: всем правят мужчины, а женщины чего-то добиваются. В ХХ веке женщина могла работать, даже быть замнаркома и женой кремлевского вождя, как Молотова, но она ничего не решала и ни за что не отвечала. И сейчас называешь конкретные имена — Элла Памфилова, Галина Старовойтова , Светлана Горячева, Сажи Умалатова, — и сразу ясно, к какой мужской группе они принадлежат. Каждая из них должна доказать, что она не хуже, а лучше мужчин. Последних это очень раздражает.
— Почему сегодня женщины так рвутся к власти: их не устраивает профессия, не удовлетворяет личная жизнь?
— У многих этих женщин личная жизнь как раз ломается из-за того, что они идут в политику и выполняют мужские функции. Такая женщина и в семье больше требует, и не каждый мужчина способен это понять.
— Не у всех женщин-политиков, однако, такая распрекрасная личная жизнь. Новодворская, например, уже в 19 лет сделала выбор между мужчинами и революцией в пользу последней.
— Я бы не хотела об этом говорить. Отношусь к ней с симпатией, она очень остроумное существо, и я не хочу обижать женщину.
— Просто мне она напоминает Крупскую. И у той, и у другой одна и та же идея в голове — революция. Только у Крупской она была персонифицирована в Ленине, а Новодворская без персонажа.
— Действительно, без персонажа, и если вам она напоминает Крупскую, то это, скорее, пародия на нее. У Новодворской негатив: все отрицает, всем недовольна, выходит с лозунгами, но ничего не предлагает. Крупская предложила нам целую колоссальную программу жизни подрастающего поколения. И тем, что мы с вами грамотно пишем, мы обязаны Надежде Константиновне. Мы живем в мужском мире и веками являемся рабынями рабов.
— Но ведь в Госдуме женщины пытаются что-то делать?
— Была маленькая надежда на «Женщин России», когда они прошли туда. Запад был поражен — победила женщина. А я тогда говорила только одно: все женщины Думы должны объединиться, особенно когда началась чеченская война — мы не хотим рожать пушечное мясо. У чеченской и русской женщин проблема одна — чтобы дети были живы. Вопросы чужих грязных денег и оружия — не женские.
— Кроме Крупской, не было женщин «с идеей»? Только жены-домохозяйки?
— Аллилуева пыталась противостоять Иосифу Виссарионовичу. Все кончилось ее самоубийством. На общественном уровне она не могла противостоять ему.
— И Виктория Петровна Брежнева не могла сказать мужу, что не надо бы войска вводить в Афган?
— А он ей: «Знаешь, Витя (так называл Брежнев свою жену дома — Т.Н.), дай-ка мне вон того гуся». Должен быть образ семьи и на общественном уровне, но не как в царские времена, когда на троне сидели муж и жена, а как было в Атлантиде: верховный правитель и верховная жрица. Все великие женщины — Голда Меир, Индира Ганди, миссис Тэтчер — это мужчины в юбках, выполняющие мужскую функцию.
Женщина у власти не женщина, даже если она будет президентом. В любом случае у власти окажется партия Гайдара, Явлинского или Зюганова, только в женском выражении. Элла Памфилова будет очень милой, не очень умеющей выражать свои мысли (но в женщине это приятно). И она тоже будет на поводке у своей партии, как все президенты.
— На ваш взгляд, Раиса Максимовна благодаря своему имиджу помогла «женщинам России» как-то раскрепоститься, что ли?
— Это все идет еще с «женского» съезда 1908 года. А Раиса Максимовна просто интересовалась женским движением, не более того.
— И вертела Горбачевым?
— Она не столько вертела, сколько помогала ему прийти к тому концу, к которому он пришел. Но это гармоническая пара двух любящих друг друга людей, когда любовь уже привычка — семейная, а не юношеская, пылкая. Крупская любила идею, революцию, а Ленин был ее инструментом. Раиса же любила Михал Сергеича. И перестройка…
-…была частью Михал Сергеича, которую она тоже любила?
— И насаждала как умела. Она первая вышла на свет рампы. И стала рядом с мужем, даже на полсантиметра впереди. За что, правда, тут же получила негатив. А что, Хиллари не получила? В Америке интеллигентные женщины возмущены: «Эта Хиллари! Кто она такая? Мы ее не выбирали!» А я думаю — выбирали вместе с ним как единое семейное целое.
— Но у нас-то, как правило, говорят не о женщинах в политике или у власти, а о них самих. Если Хакамада — то это прическа, одежда, якобы самая стильная дама в Думе…
— Ну, если бы Новодворская похудела, изменила имидж, она была бы более убедительной и, возможно, стала вести себя иначе. А в Хакамаде… я не вижу в ней особой женственности. И потом, внешне она стремительно превращается в мальчика. Я всех этих девочек люблю, но… жалею. Они жестоко вылетят.
— Лариса Николаевна, «Кремлевские жены» в прошлом. А нынешняя президентская жена вас как-то интересует?
— Мне нравится Наина Иосифовна. Она не раздражает общество. Хотя Раиса Максимовна меня лично тоже не раздражала. Я просто видела, что женщина хочет создать институт первой леди, понимала, что шишки на нее свалятся позже. Наина — сильная женщина. Она выдержала все это, включая Борис Николаевича и его характер, и осталась достаточно уравновешенной. Семью удержала, сама удержалась. Я вижу, что она, в общем, хороший человек.
— Она помогает Борису Николаевичу?
— Думаю — очень. Когда он впервые заболел, вдруг появилась она. Стала давать интервью, убеждать, что он не так болен. Это защитная женская реакция. Она, по сути, сделала то же самое, что в известной рекламе — раненого положила на свои плечи и вынесла из города.
— Для нас она большее благо, чем Раиса Максимовна, которую не «пинал» разве что ленивый?
— Жены вообще никаким благом не являются. По крайней мере, на общество они не влияют.
— Но ведь был и феномен Нэнси Рейган — единственной из жен президентов, удостоившейся доклада в ООН о наркомании?
— Ну и что? Там другая цивилизация: попробуй ты там что-нибудь сказать против них. Феминистки запугали Америку и американских мужчин, поэтому и у женщин там возможностей больше, чем у нас.
— Что же, выходит жены никогда не влияли на своих мужей в частности и на политику страны в целом?
— В малых дозах всякая жена влияет. Она создает то или иное настроение, что-то подскажет — он идет с этой мыслью как со своей, но всерьез на политику жена не повлияет никогда.
— Между тем вернемся к женщинам в истории. Была ведь и эпоха самодержицы Екатерины II…
— Это мужчина на троне. Вернее, она оч-чень женщина, но должна была проявляться как мужчина. Отсюда — все несчастья. Она восходила на мужчинах, они ее привели к власти, она взяла себе очень сильных мужчин Орлова и Потемкина, который воевал за нее и добывал земли. А в домашней жизни она желала, чтобы ее любили только как женщину, а не как царицу. Хотя опять же для женщин она не сделала ничего…
